Елена Мизулина: «В России изъятие предметов и документов, которые не признаны вещдоками, превращается во внесудебный арест имущества»
Сенатор, заместитель председателя комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству Елена Мизулина, выступая сегодня на расширенном заседании комитета, раскритиковала положение законопроекта о декриминализации отдельных статей УК РФ, касающееся порядка изъятия предметов и документов в ходе досудебного производства.
Норма, которая появилась ко второму чтению законопроекта, уже принятого Государственной Думой во втором и третьем чтениях, касается изменений в Уголовно-процессуальный кодекс. Она не связана с декриминализацией каких-либо деяний и не связана с применением уголовно-процессуального закона. Поправка касается порядка изъятия предметов и документов в ходе досудебного производства для признания их вещественными доказательствами.
«Сегодня по действующему законодательству в процессе досудебного производства дознаватель или следователь может прийти не только к подозреваемому для осмотра места преступления или, например, обыска, а к любому лицу, даже не являющемуся свидетелем, — объясняет Елена Мизулина. — Он может прийти для того, чтобы найти и изъять те предметы, которые могут потенциально стать доказательством по определенному делу, могут иметь к нему отношение. Проблема в том, что в момент изъятия следователь не понимает, будут ли эти предметы иметь отношение к делу, поэтому предпочитает изымать по максимуму».
Сенатор вспомнила о многочисленных случаях, когда от подобных действий следственных органов страдал бизнес: «Следователи просто приходят в офис и забирают все компьютеры и документы. Бизнес фактически одномоментно лишают возможности функционировать. Неслучайно, на эту практику обратил внимание и Президент РФ Владимир Путин и глава его администрации Сергей Иванов. Проходит определенный срок по УПК, если эти материалы не признаются вещдоками — людям должны вернуть их собственность. Однако, еще в 2011 году Следственный комитет издал инструкцию, согласно которой не признанные вещественными доказательствами предметы и документы могут храниться до бесконечности, до истечения срока хранения уголовного дела».
«Я утверждаю, что сегодня изъятие предметов и документов, которые не признаны вещдоками, превращается во внесудебный арест имущества, — настаивает сенатор. — Не нужна конфискация. Можно прийти и забрать у людей то, что приглянулось. Предложенная норма, безусловно, правильная. Она ограждает от незаконного изъятия собственности людей, это — гарантия против произвола следователей и дознавателей. Она предполагает жесткий срок, в течение которого людям должны вернуть их имущество. Но все эти изменения касаются лишь отдельных категорий правонарушений против собственности и экономических преступлений, перечень которых прямо установлен в указанной статье. По всем остальным уголовным делам сохраняется прежний порядок признания изъятых в ходе досудебного производства предметов и материалов вещественными доказательствами. Это несправедливо! Что делать остальным пострадавшим от действий следствия? Налицо — нарушение конституции, процессуальное неравенство участников уголовного судопроизводства. Поэтому я настаиваю на том, что закон должен быть отклонен Советом Федерации. Должна быть создана согласительная комиссия совместно с Государственной Думой и Верховным судом по его окончательной доработке».